Подробнее следует остановиться на оценке А.П.Беликовым качества римской армии Красса. По мнению автора это качество было крайне низким, армия состояла из новобранцев, привлеченных в поход надеждами на богатую добычу. Единственное, что скрашивало картину – это хороший средний командный состав армии.
Как кажется, А.П.Беликов ошибся дважды – преуменьшив достоинства армии и преувеличив способности офицеров.
По общему мнению исследователей армия Красса состояла из 8 легионов. Что же это были за легионы?
Два легиона (четверть армии) – были одними из самых опытных в Риме того периода. Это те легионы, которые Помпей оставил в Сирии после завершения своих восточных походов (Ios. Iud.Ant. XIV, 4, 5; Ios. B.Iud. I, 7, 7). Даже если предположить, что Помпей оставил на Востоке свои изначальные легионы, а не те, которые перешли к нему от Лукулла или Марция Рекса, то даже в этом случае их послужной список был впечатляющим – война с Митридатом и Тиграном, Кавказский поход, боестолкновения с парфянами в Месопотамии (то есть там, где проходил поход Красса), война с иудеями и штурм Иерусалима. Уже после Помпея они совершили поход в Набатею (по иорданской пустыне), воевали при Филиппе и Лентуле Марцеллине с арабскими племенами, вместе с Габинием покорили арабов, совершили поход до Евфрата и на Нил, разгромили египетскую армию. За плечами у легионов были минимум полтора десятка лет походов и сражений, причем в основном и в последние годы – в тех же самых географических и климатических условиях, что и во время похода Красса. Это были истинные ветераны восточных войн…
Еще одной частью армии Красса были легионы, пришедшие на Восток с Габинием. Их количество должно было быть не менее трех, так как два легиона принадлежали Габинию как консулу, а кроме них по закону Клодия он получил право набирать дополнительные войска (Cic. Sest. 24; Dom, 23, 55). Эти три легиона провели на Востоке три года, участвуя в покорении арабских племен, в войне с иудеями, походе на Евфрат и через Синай в Египет. Очевидно, что к тому времени, как Красс принял над ними командование, это были уже хорошо подготовленные к войне в условиях Месопотамии, опытные и сильные легионы.
Несколько когорт Габинием были оставлены в Египте, причем часть из них были из числа тех, кто служил еще при Помпее (Plut. Pomp. 78). Все же кажется, что не менее четырех легионов оставались в провинции Сирия и все эти легионы были опытными, причем их опыт заключался в военных действиях в условиях восточного театра военных действий.
Оставшиеся четыре легиона (два консульских плюс набранные дополнительно когорты) пришли на Восток с Крассом. Говорить о том, что они были полностью новобранческие тоже неверно. Набор в легионы происходил на добровольной основе, поэтому для участия в грабеже парфянских богатств (а именно эта цель декларировалась Крассом) должно было записаться значительное количество ветеранов предыдущих войн, в том числе на востоке (в 61 г. Помпей привел с востока и демобилизовал 8 легионов – какая-то часть их не могла не присоединиться к Крассу). Некоторую часть легионеров составляли ветераны войны со Спартаком, связанные с Крассом обычаем клиентелы после успешного завершения рабской войны. Кроме того, некоторое (но значительное) число легионеров-ветеранов привел Крассу его сын Публий от Цезаря (Dio Cass. XXXIX, 31).
Таким образом следует признать, что половина армии Красса представляла собой легионы, имеющие огромный военный опыт в тех климатических и географических условиях, где предстояло воевать Крассу. Оставшиеся легионы были менее опытны, хотя и в их среде число ветеранов должно было быть велико.
Обратимся к вспомогательным родам войск. Кавалерия Красса составляла пять тысяч всадников. Тысяча из них была прислана Цезарем из Галлии и представляла собой галльских и германских наемников. Остальные были предоставлены восточными царьками – вассалами Рима. Мы не имеем точных сведений о точном составе этих контингентов, но должны уверенно предположить значительное количество всадников из Галатии, так как Красс во время своего похода на Восток посещал галатского царя Дейотара и не мог не воспользоваться лучшей конницей римского Востока.Остальные были из Каппадокии, Киликии Педиады, Коммагены – традиционных регионов набора кавалерии в восточные римские армии (Ср. Caes. B.C. III, 4), а также из арабских, курдских племен и Армении (Plut. Crass. 19, 21). Некоторая часть их должна была быть конными лучниками, по крайней мере коммагенские отряды формировались именно из них.
Определить состав легковооруженных отрядов не представляется возможным. Видимо, это были пешие лучники Крита и Сирии (Ср. Caes. B.C. III, 3), а также представители ополчений Иудеи и греческих полисов Сирии.
Состав войска был оптимальным, учитывая возможности Красса. Через несколько лет, используя ресурсы всего римского Востока, включая Балканы, Помпей смог мобилизовать в свою армию 11 легионов, 7 000 всадников и около 4 500 легковооруженных. Армия Красс, как мы видели, уступала в числе легионов и конницы, но нужно учитывать, что Красс не мог воспользоваться для набора войск Балканами.
Через двадцать лет после Красса поход в Парфию совершил Марк Антоний. Используя ресурсы всего римского Востока, включая Египет, пользуясь поддержкой западных провинций и имея в распоряжении легионы, в ходе гражданских войн формировавшихся в значительно большем количестве, чем в эпоху Красса, Антоний смог выставить 60 000 легионеров, 10 000 кавалерии (включая испанскую и кельтскую конницу) и 30 000 легковооруженных (Plut. Ant. 37). При этом двукратное увеличение армии по сравнению с армией Красса привело к значительному увеличению армейского обоза, что сделало армию неповоротливой и привело к поражению.
Очевидно, что такое напряжение сил для Красса было невозможно. Следует признать, что он оптимально использовал имеющиеся в его распоряжении ресурсы и поражение связано не с недостатком и не с качеством войск.
Обратимся к командному составу армии Красса. Как кажется, восторги А.П.Беликова его качествами сильно преувеличены. Лучший из легатов Красса – старый ветеран Спартаковской войны и победитель Крикса Кв.Аррий – по какой-то причине не участвовал в роковом походе. Возможно, Аррий по причине возраста болел или был назначен управлять провинцией в отсутствие Красса. По крайней мере, под Каррами его не было – источники не отмечают его участия в событиях похода, а в 52 г. до н.э. мы встречаем его в Риме.
Другой старый легат Красса и способный полководец Г.Помптин отсутствовал в штабе наместника Сирии. В 59 г. до н.э. Красс, встав на сторону триумвиров, отказал в поддержке его притязаний на триумф и вплоть до 54 г. до н.э. Помптин сидел на Марсовом поле, дожидаясь утверждения своих почестей. Очевидно, отказ Красса от поддержки должен был охладить отношения между ними – Помптин сблизился с Цицероном, заклятым врагом Красса, и в 51 г. был легатом и творцом военных побед оратора во время его киликийского наместничества.
Одним из легатов был сын Красса Публий – проявил себя в Галльской войне как отличный кавалерийский командир и как начальник легиона. Однако молодость и импульсивность сыграли с ним злую шутку – именно несдержанность Публия Красса, заставившая броситься в преследование отступавших парфян, привела к окружению и гибели его отряда, что, в свою очередь, склонила чашу весов в первой битве на сторону врага.
Квестор Красса Г.Кассий Лонгин принадлежал к той фракции сената, которая яростно противостояла триумвирам. Он был женат на племяннице Катона и благодаря этому был в близком родстве со всеми противниками триумвиров – Бибулом, Агенобарбом, Сервилием Исавриком, Брутом и другими. Как кажется, согласие Красса на назначение Кассия своим квестором было сделкой, позволившей ему если не получить согласие фракции Катона на Парфянский поход, то, по крайней мере, снизить градус противодействия своим планам.
Назначение Кассия стало роковым для судьбы Красса и его армии. Именно действия Кассия привели к разложению армию – после первой битвы именно Кассий вместе с Октавием фактически поднял мятеж, собрав центурионов и военных трибунов и на этой сходке приняв решение отступать в Карры, бросив обоз и раненых. Еще одним ключевым и предательским действием Кассия было оставление им арьергарда армии, отступающей от Карр в горы, благодаря чему армия рассыпалась и не смогла достичь своей цели.
Отметим, что оба решения были приняты в стрессовой ситуации (сразу после поражения в битве и во время ночного отступления) и оказались роковыми для армии, в которой служил Кассий. Дальнейшая судьба Кассия подтвердила, что эта неустойчивость к стрессу и неумение принимать правильные решения - не случайность, а особенность характера Кассия.
После Фарсала Кассий отказался от продолжения борьбы и сдал свой флот Цезарю, хотя имел отличную возможность захватить его в устье Кидна и, таким образом, решить исход войны одним действием (Cic. Phil. II, 26). В битве при Филиппах Кассий, чей фланг был разбит, тогда как войска Брута одержали победу, запаниковал и покончил с собой, приняв всадников, спешивших с известием о победе, за погоню.
Как мы видим, неспособность Кассия принять взвешенные решения в непростой ситуации стала причиной его гибели, но еще раньше эта неспособность погубила Красса и его армию.
Прочие легаты Красса также во время похода проявили свою мятежность, трусость и неспособность – Эгнатий с кавалерийским отрядом сбежал с поля боя, Варгунтей во время отступления потерял связь с основными силами и завел свой отряд в окружение парфян.
Октавий вместе с Кассием стал организатором мятежа, приведшего к паническому отступлению после первой битвы, оставлению обоза и раненых. Впрочем, Октавий, в отличие от Кассия и Эгнатия, спас свою честь, сделав попытку спасти своего полководца во время ночного отступления из Карр в горы – достигнув с авангардом отступающей армии безопасного места, он вернулся на помощь отставшему командующему и погиб вместе с ним.
В составе штаба Красса известно еще несколько имен. Копоний, комендант Карр, вероятно спасся во время катастрофы. В 49 г. до н.э. он был претором и командовал частью флота Помпея, но особых успехов в командовании не снискал. В парфянском походе он проявил себя способным принимать самостоятельные решения командиром – его марш с каррским гарнизоном навстречу отступающей армии позволил Крассу с минимальными потерями довести потрепанное войско до Карр.
Молодые Марций Цензорин и Мегабокх вероятно напоминали по характеру Публия Красса, чьими друзьями они были, и погибли вместе с ним.
Наконец, еще один легат Красса Л.Рустий «прославился» только своим непотребством – после победы Сурена нашел в его личных вещах порнографические книги и поносил римлян за то, что «они, даже воюя, не могут воздержаться от подобных деяний и книг»…
Таким образом, следует сделать вывод, что командный состав армии Красса был достаточно слаб, особенно в сравнении с командными штабами современных Крассу полководцев – Лукулла, Помпея, Цезаря. Вина за это лежит, разумеется, на самом полководце, так как он мог и должен был более ответственно подойти к формированию своего штаба. Однако безалаберность Красса в этом вопросе привела к тому, что вместо опытных и преданных Аррия и Помптина на поле боя у Карр его окружали мятежный Кассий, импульсивный и несдержанный Публий Красс и любитель порнографии Рустий.
Именно в этом одна из основных причин катастрофы при Каррах – хорошей армии достался низкокачественный командный состав.

Вернемся к статье А.П.Беликова. Среди ошибок Красса, повлекших катастрофу, автор называет отсутствие разведки и незнание местности.
Обе претензии, как кажется, несостоятельны. О том, что разведка Красса была на достаточно высоком уровне, говорят источники.
Гарнизоны, оставленные Крассом в городах северной Месопотамии в кампании 54 г. до н.э., не только контролировали немногочисленные оазисы и ключевые пункты на Великом караванном пути, идущем от Средиземного моря в Центральную Азии, но и обеспечивали проконсулу сведения о войсках противника. Плутарх сообщает, что весной 53 г. до н.э. гонцы из оставленных гарнизонов прибыли к Крассу и сообщили ему о концентрации парфянской армии (Plut.Crass. 18). Хотя Плутарх, риторически нагнетая напряжение, создает впечатление о том, что эти гарнизоны погибли («из городов Месопотамии, в которых стояли римские гарнизоны, явились, насилу вырвавшись оттуда, несколько солдат с тревожными вестями. Они видели собственными глазами целые скопища врагов и были свидетелями сражений, данных неприятелем при штурмах городов»), внимательный анализ текста заставляет нас сомневаться в его словах. При дальнейшем описании войны Плутарх говорит, что Ихны и Карры оставались под контролем римлян (Plut. Crass. 25, 27). Гарнизон Эдессы, судя по присутствии царя Осроены Абгара в армии римлян, не подвергался угрозе, по крайней мере до его измены (Plut. Crass. 21, Dio Cass. XL, 20). Возможно, под угрозой были гарнизоны городов юга региона – Никефорий и Зенодотия – и слова Плутарха относятся к ним. Однако непонятно в таком случае, почему Красс не пошел им на помощь по римскому, западному берегу Евфрата до Фапсака, крупной крепости напротив Никефория, контролируемой римлянами. Действия Красса в начале кампании, как кажется, показывают, что угроза римским гарнизонам преувеличена Плутархом и свою задачу по контролю за основными ключевыми точками северной Месопотамии и глубинной разведке они выполнили. Сосредоточение армии парфян было вскрыто и своевременно доложено Крассу.
Что касается тактической разведки, то она тоже была на высоте. Передовые разъезды римлян вовремя обнаружили следы парфянской конницы (Plut. Crass. 20), а перед битвой у Баллиса – сосредоточение основных сил противника (Plut. Crass. 23). Разведка римлян смогла навязать бой передовым частям парфян, прикрыв таким образом  развертывание римской армии (там же).
Таким образом, задачи по обнаружению неприятеля и прикрытию развертывания собственных войск, римская разведка выполнила успешно.
Что касается незнания местности римлянами, то эта претензия А.П.Беликова вообще абсурдна. Минимум две римских армии (Габиния и Афрания), солдаты которых продолжали служить в сирийских легионах и при Крассе (Plut. Crass. 21) действовали в этой местности в 65 и 64 гг. до н.э., здесь же проходила кампания 54 г. до н.э., которой командовал сам Красс (битва у реки Баллис проходила неподалеку от Ихн, где в прошлом году проходила римская армия и где Красс оставил гарнизон). Остается предположить, что либо А.П.Беликов считает, что в начале новой кампании римляне совершенно забыли, где проходили боевые действия прошлого года (не говоря о старых походах с Габинием и Афранием, последний из которых точно был в Каррах (Dio Cass. XXXVII, 5)), либо с целью обвинить Красса в неподготовленности похода просто выдумывает его ошибки.

Основными стратегическими просчетами Красса, по мнению А.П.Беликова, были отвод войск на зимние квартиры в Сирию после успешной кампании 54 г. до н.э., отказ от наступления через Армению и то, что он «он бросил на произвол судьбы своего союзника Артабаза».
Отвод основных сил из Месопотамии в Сирию называют ошибкой Плутарх и Дион Кассий. Оба автора не были военными, поэтому их оценкам не следует безоговорочно доверять.
Б.Маршалл (“Crassus. A political biography”, p.152-153) считает, что у Красса были веские причины для возвращения в Сирию после кампании 54 г. до н.э. Среди них - необходимость тренировки воинов, уровень подготовки которых он считает низким, непроходимость дорог в Северной Месопотамии в сезон дождей, а также логистические вопросы подготовки кампании.
Важнейшей причиной ухода в Сирию, на мой взгляд, была невозможность прокормить армию в течение зимнего периода в Северной Месопотамии. Ни один из городов этого региона не был достаточно велик для того, чтобы принять к себе и обеспечить продовольствием всю армию целиком. Раздробление же сил в случае устройства зимних квартир в разных городах от Эдессы до Никефория мог привести к повторению событий 75-летней давности, когда Антиох VII Сидет после успешной летней кампании разместил армию небольшими гарнизонами на зимних квартирах в Мидии. Эти гарнизоны были атакованы парфянами поодиночке и, не успев оказать друг другу помощь, были разгромлены. Весной 53 г. до н.э. атакам парфян подверглись и те гарнизоны, которые Красс оставил в Месопотамии для контроля за основными станциями на великом караванном пути, источниками воды и продовольствия.
Кроме этой опасности возникала и другая. Размещение армии на зимовку в городах Северной Месопотамии возложило бы тяжесть их снабжения на местное население, лояльное Крассу и римлянам. Даже если бы месопотамские греки и арабы и выдержали эту нагрузку, они явно изменили бы свое отношение к пришельцам, которые из освободителей превратились бы в угнетателей. И вновь перед Крассом должен был возникнуть пример Антиоха VII, чья армия за время зимовки настолько восстановила против себя местное население, которое пришла освобождать от парфян, что весной это население развязало войну против селевкидсих войск.
События войны Антиоха Сидета с парфянами должны были быть хорошо известны в Риме, так как в это время (130-129 гг. до н.э.) римляне активно действовали на Востоке. Повторять ошибки Антиоха Красс определенно не желал.
Впрочем, легионы, выведенные на зимние квартиры, ушли не очень далеко. Бамбика, где находилась зимой 54-53 гг. до н.э. штаб-квартира Красса, располагалась всего в двух неспешных переходах от переправы у Зевгмы и в 5-6 переходах от переправы у Фапсака. В свою очередь эти переправы отстояли от Харранского оазиса – центра Северной Месопотамии, где в кампанию 54 г. до н.э. оперировал Красс всего в 4-5 переходах. В случае необходимости Красс мог вернуть свою армию  в Карры в течение двух недель.
Путь через Армению, на котором настаивает А.П.Беликов, не представляется удачным решением. Во-первых, этот путь был более чем вдвое длиннее прямого пути через Месопотамию. Осуществить поход за одну кампанию Крассу бы не удалось и, таким образом, он был бы вынужден оставить Сирию беззащитной минимум на два года. Удар парфян вдоль великого караванного пути легко выводил их на побережье Средиземного моря, где они встретили бы только незначительное сопротивление наместника Киликии с двумя легионами и слабых местных ополчений. Разделять же армию для того, чтобы оставить достаточный корпус для обороны Евфрата было бы ошибкой. Если Антоний мог во время похода к Фрааспам позволить себе выделить Сирии армию во главе с Г.Сосием, то Красс в силу ограниченности средств должен был решать ход войны лобовым наступлением.
При этом, как кажется, Крассу удалось заставить парфян поверить в то, что он пойдет через Армению. Благодаря этому основные силы царя Орода II находились далеко на северо-восток от предполагаемого им направления главного удара. Фактически, победа над Суреной превращала его марш на Селевкию в легкую прогулку и, таким образом, судьба Вавилонии решалась на полях у Карр.
Наконец, поход через Армению заставил бы римлян ввязаться в горную войну, которую они хорошо знали по Испании. Сам Красс, хорошо знавший испанские реалии, вероятно служивший там в войске своего отца – Публия Красса, должен был хорошо представлять трудности войны в горных долинах - беспощадной, но малопродуктивной.
Взаимоотношения Красса и Артавазда Армянского, А.П.Беликов, как кажется, представляет не верно. По его мнению, Красс бросил союзника на произвол судьбы и, «более того» обвинил его в измене.
Очевидно, что Плутарх, чьему рассказу следует А.П.Беликов, не разобрался в ситуации. Переговоры в Бамбике, которые Красс провел с Артаваздом в начале 53 г. до н.э. завершились тем, что римлянин, несмотря на уговоры армянского царя, выбрал маршрут через Месопотамию. Артавазду в предстоящей кампании отводилась вспомогательная роль – он должен был активной обороной сдерживать армию Орода II до тех пор, пока римляне не захватят Вавилонию. При этом Артавазд должен был передать Крассу вспомогательные отряды, в первую очередь – панцирную кавалерию, малополезную в горной местности.
Вернувшись в Армению, Артавазд узнал о вторжении армии парфянского царя и запаниковал. Он решил не оказывать помощь Крассу и предпринял попытки примирения с Ородом II. В то время, как Красс в течение нескольких месяцев ждал обещанных армянских катафрактов, Артавазд с Ородом налаживали отношения и обсуждали свадьбу своих детей.
В напрасном ожидании Красс потерял несколько недель конца марта, апреля и начала мая – самое лучшее время для вторжения. Если в конце мая – начала июня, когда римская армия все же начала свой марш, температура днем достигала 35-40 градусов, то в апреле климат был значительно мягче – днем температура достигала 22-25 градусов, а ночью падала даже до 10 градусов. Кроме того, в апреле- начале мая засуха еще не наступала (в настоящее время в районе Харрана в апреле выпадает более 40 мм осадков).
Именно потеря драгоценного времени в бесполезном ожидании привела к гневу Красса на Артавазда, излитого на послов. Как представляется, гнев был справедливым – задержка начала кампании на два месяца привела к тому, что римляне вынуждены были войти в Месопотамию в самый жаркий и засушливый сезон года.
Таким образом, риторический гнев А.П.Беликова в адрес римского полководца («Отказу Красса нет оправданий!», «Красс бездарно превратил римского союзника во врага Рима!») представляется необоснованным. Не Красс предал Артавазда, но Артавазд своим предательством поставил Красса в тяжелейшие условия и в конце концов переметнулся на сторону противника.

Путь Красса на Восток и кампания 54 г.

Часть 1.

Кампания 54 г. – первое вторжение Красса на территорию Парфянской державы – привлекает к себе внимание исследователей значительно меньше, чем последовавший за ним год спустя поход, закончившийся катастрофой при Каррах. Однако изучение этой кампании может дать нам дополнительную информацию, которая поможет лучше понять ход военных действий в 53 г.
В начале ноября 55 г. Красс выступил из Рима с двумя консульскими легионами и некоторым количеством новонабранных когорт, а также вспомогательными войсками. Набор в войско продолжался по пути – Плиний сообщает нам, что значительное количество новобранцев присоединились к Крассу в Лукании по пути в Брундизий.
Несмотря на позднюю осень - неудобное для переправы время года – Красс приказал пересечь Адриатику как можно быстрее. Это свидетельствует о том, что Красс реально представлял обстановку на театре военных действий и заранее планировал свою кампанию.
Мы знаем, что в это время в Парфии бушевала война между претендентами на престол – братьями Митридатом и Ородом, причем Митридат уже обращался за помощью к предшественнику Красса в Сирии А. Габинию. Спеша с переправой войск, Красс стремился прибыть в Месопотамию к весне следующего года, так как рассчитывал вмешаться в эту борьбу и получить поддержку части парфян.
Впрочем, переправа, предпринятая поздней осенью, прошла не совсем благополучно. Его флотилия попала в шторм и некоторое количество транспортов пошло ко дну. Несмотря на это Красс, потратив какое-то время на сбор и приведение в порядок переправившихся отрядов, двинулся на восток по Эгнатиевой дороге.
Дорога по суше также была выбрана специально. Красс осознавал слабость конных отрядов, набранных в Италии, и рассчитывал на поддержку клиентских племен и царей, через земли которых проходил его путь. Неизвестно, удалось ли Крассу во время похода через Македонию заручиться помощью фракийцев, но, как кажется, - не удалось. Наместником Македонии в это время был Кв. Анхарий, принадлежавший к партии противников триумвиров. При том яростном сопротивлении, которое оказывала эта партия назначению Красса, он вполне мог воспрепятствовать переговорам наместника Сирии с вождями фракийских племен. Учитывая спешку Красса, он, вероятно, не смог пополнить на Балканах свою армию и переправился через Проливы с тем же количеством войск, с которым прибыл на восточное побережье Адриатики.
Из Вифинии войско Красса по долине Сангария двинулось в центральную Анатолию. Здесь Красс встретился с Дейотаром - царем Галатии и старым союзником Рима. Галатия была важным пунктом на пути Красса. Эта страна славились своей кавалерией и Красс воспользовался возможностью пополнить конные отряды своей армии. Далее путь лежал вдоль долины Галиса в Каппадокию, чей царь Ариобарзан II был таким же верным союзником Рима, как и его западный сосед Дейотар и также должен был пополнить ряды армии Красса конными отрядами.
Если до Каппадокии путь Красса полностью ясен, то после ее столицы Эусебии Мазаки перед ним лежали две дороги. Он мог повернуть на юг, перевалить через хребет Тавра и спуститься в Киликию Педиаду, после чего вновь подняться в горы Тавра и через Киликийские ворота вступить на земли своей провинции.
Другой путь вел его далее на восток по землям Каппадокии в еще одно клиентское царство римлян – Коммагену, где правил муж сестры Ариобарзана II Антиох I Коммагенский. Он выводил к Мелитене и Томисе, откуда через горные перевалы Тавра Красс мог дойти до Самосаты на Евфрате.
Как кажется, Красс должен был выбрать второй путь. Во-первых, он был почти вдвое короче – путь через Киликию до Зевгмы на Евфрате занимал более 650 км, путь через Коммагену до Самосаты на Евфрате – менее 400 км. Так как Красс стремился начать кампанию против парфян весной 54 г., фактор времени был для него очень важен, и он должен был стремиться появиться у границ Месопотамии как можно раньше.
Во-вторых, наместником Киликии в это время был Гн. Корнелий Лентул Спинтер – яростный противник триумвиров, их соперник в египетском вопросе, которым перед своим вторым консульством особенно интересовался Красс. Путь через провинцию, империем в которой обладал враждебный наместник мог доставить Крассу большие проблемы со снабжением и еще более замедлить продвижение ее армии.
В-третьих, Коммагена славилась своими конными лучниками, чья помощь во время военной кампании на равнинах Месопотамии была бы неоценимой. Хотя маленькое царство Антиоха и не могло дать Крассу много воинов (в 48 г. Помпей получил от царя Коммагены 500 конных лучников), отказаться от этого усиления проконсул Сирии не мог.
Наконец, на другом берегу Евфрата от Самосаты начиналась Осроена - царство Ариамна бен Абгара, еще одного клиента Рима,  который также мог усилить римскую армию кавалерией.
Дорога через Коммагену оставлял Сирию и легионы Габиния, которые могли удвоить численность армии Красса, в стороне, что должно было бы заставить полководца отказаться от этого пути и идти через Киликию. Однако, как кажется, данная проблема была решена отправлением в Сирию старого соратника и легата Красса Кв.Аррия.
По словам Катулла Аррий направился в Сирию морем. Единственной причиной, которая должна была заставить его выбрать этот путь, была необходимость принять провинцию и легионы у Габиния. После этого Аррий должен был вывести сирийские легионы на встречу с Крассом у Самосаты (вверх по течению по правобережью Евфрата) или уже в Месопотамии (с переправой у Зевгмы). Представляется более верным первый вариант – перед вторжением Красс должен был собрать все силы в один кулак.
Таким образом, весной 54 г. Красс собрал свои легионы и вспомогательные отряды у Самосаты, навел мост и переправился на левый берег Евфрата. Вторжение началось…

Немного перепрыгнем вперед:

Ночь после битвы при Баллисе.

Плутарх, подробно рассказывающий о походе, сообщает нам, что после сражения с наступлением темноты Красс совершенно потерял голову и выпустил из рук нити управления армии. Их пришлось подхватить квестору Кассию и легату Октавию, которые отдали приказ об отступлении в Карры. Как кажется, события происходили несколько иначе...
Обратим внимание на все упоминания Красса от контратаки Публия до "мятежа центурионов", обращая внимание на действия, а не на попытки их психологического объяснения:

1) После ухода Публия и ослабления натиска парфян Красс "несколько ободрился, собрал свое войско и отвел его на возвышенность". То есть Красс приводит в порядок расстроенное предыдущими атаками парфян войско и выводит его на малодоступное для конницы место.
2) Получив известия о тяжелом положении сына, Красс "сделал попытку двинуть войско вперед". То есть Красс пытается оказать помощь отрезанному отряду.
3) Узнав о гибели сына, Красс "в этом несчастье превзошел мужеством самого себя". Он обходит войска и пытается ободрить их.
4) Ночью Красс "закутавшись, лежал в темноте", а когда Октавий и Кассий пытались его поднять и ободрить - "наотрез отказался". Мы явно видим падение духа полководца.

Теперь обратим внимание на место действия. Первые три известных нам действий Красса происходят на виду всей армии, и во всех трех он выказывает себя разумным и хладнокровным полководцем. Четвертое, в котором Красс предстает малодушным", происходит в палатке полководца, куда имели доступ единицы. Из этих единиц двоих нам называет Плутарх - Октавий и Кассий. Октавий через несколько дней гибнет вместе с Крассом, проявив истинно римскую храбрость. Кассий - дезертировал из армии и остался единственным свидетелем описанной Плутархом сцены.
Почему же мы должны верить ей? Почему мы должны верить тому, что Красс, чье мужество и хладнокровие видела вся армия (включая выживших с Кассием), наедине с Кассием превратился в малодушного рохлю?
Мне кажется, что события происходили следующим образом. После отбоя Кассий (один или вместе с Октавием) пошел к Крассу и стал уговаривать его отступать, на что Красс не согласился. После этого Кассий (один или вместе с Октавием) собирает центурионов. Другой (менее вероятный, но не меняющий сути дела) вариант заключается в том, что похода Кассия к Крассу вообще не было, а собрание центурионов было созвано им за спиной у спящего после тяжелого дня полководца. Кассий рассказывает центурионам о том. что Красс "спекся" и для спасения надо принимать решение самим. Центурионы верят ему, потому что никто не идет к Крассу в попытке его переубедить (а такая делегация из нескольких десятков человек была бы более убедительна, чем одни Кассий и Октавий). Только невменяемость Красса, о которой рассказал центурионам Кассий, была способна заставить центурионов принимать самостоятельное, без попытки поговорить с полководцем, решение. На совете это решение, прямо противоположное приказу командующего, принимается. Армия бросает раненых и обоз и теряет последние нити управления. В действие вступает девиз "Спасайся, кто может!".

Численность войск.

1. У Зевгмы армия Красса состояла из семи легионов, 4000 всадников и 4 тысяч велитов. Учитывая, что легионы были восьмикогортного состава, общее число легионеров составляло не более 28 000. Итого, численность армии – 36 000 человек (максимальная).
2. В гарнизонах в городах северной Месопотамии стояло еще 7 000 легионеров и 1000 всадников.
3. Потери (убитыми и пленными):
- на марше от Зевгмы к Баллису – несколько десятков человек (погибшие от климатических причин + разведчики в столкновении с парфянами).
- в битве на Баллисе. 5800 человек отряда П.Красса+несколько сотен осроенцев, ушедших за Абгаром+несколько сотен погибших в основном сражении.
Почему я расцениваю так низко число погибших в основном сражении. В античных сражениях армии несли основные потери при бегстве и резне. Сражения,  заканчивавшиеся с неявным исходом (как и битва на Баллисе) давали много раненых, но не так много убитых. Итого – около 7000 убитых, пленных и ушедших с Абгаром.
- После битвы при Баллисе в римской армии было очень большое число раненых. По словам Плутарха, было около 4000 тяжелых, не способных самостоятельно передвигаться. Все они были перебиты и пленены после ухода римской армии с Баллиса в Карры.
- Потери при отступлении. Максимальные потери понес отряд Варгунтея (4 когорты). Учитывая значительные потери ранеными, брошенными в лагере, когорты Варгунтея не были полного состава. 6 легионов, оставшихся после гибели отряда П.Красса дали 4 000 раненых и несколько сотен погибших – в среднем около 800 на легион. Таким образом, 4 когорты (половина легиона) Варгунтея состояли примерно из 1500-1600 человек. Помимо этого, по словам Плутарха, «многих, блуждавших по равнине, захватили, догнав на конях». Примем число захваченных римлян за тысячу. Еще 300 всадников армия потеряла за счет отряда Эгнатия, дезертировавшего и бежавшего в Зевгму.  Итого, потери армии при отступлении к Каррам составили около 3000 человек.
- Итого, за все время от переправы через Евфрат до прибытия в Карры армия потеряла порядка 14 000 человек. Из них убитыми и пленными – около 13000. Впрочем, в Каррах она получила подкрепление за счет гарнизона, возглавляемого Копонием – не менее двух когорт (1000 легионеров).
4. Состав армии в Каррах. 6 легионов (более 19 000 легионеров). В среднем чуть более 3 000 человек в легионе, хотя следует отметить, что количественный состав легионов должен был сильно различаться. Так, как минимум один легион был чуть более тысячи человек – тот самый, в котором числились когорты Варгунтея. 1500 конницы, около 2000 велитов. Итого – 23 000 человек.
5. В это же время функционируют гарнизоны в Самосате, Эдессе, Никефории, Ихнах, Апамее, Батнах (Антемусии), более мелких населенных пунктах  (около 10 когорт и какое-то количество конницы).
6. Диспозиция на ночной марш:
- 1 легион (максимально сохранившийся), часть велитов и треть конницы в авангарде Октавия. 5000 человек.
- 1 легион (максимально сохранившийся), треть конницы и большинство велитов в арьергарде. 6000 человек.
- 4 легиона (наиболее пострадавших при Баллисе и отступлении, в том числе и легион, половина которого погибла с Варгунтеем). Треть конницы. Штаб. Около 12 000 человек.
7. К утру вокруг Красса осталось 4 когорты, то есть поллегиона плюс немного всадников. Учитывая, что в основную часть колонны входили наиболее потрепанные легионы, общее число воинов вокруг Красса не превышало 1500 человек.
8. Потери убитыми и пленными во время ночного марша и в следующие несколько дней – около 17 000. Выжило и вернулось в Сирию – не более 6 000, включая 500 конников Кассия, а также какое-то количество конников и велитов из других отрядов. Число легионеров – не более 5000.
9. Учитывая, что в Сирии Кассий смог организовать два легиона, мы должны признать, что остававшиеся в Месопотамии гарнизоны вернулись практически полностью.
10. В Сирии к концу лета 53 г. у Кассия было около 10 000 легионеров, около 1000 конницы и какое-то количество велитов, не считая городских ополчений, которые он мог привлечь к обороне провинции.

Не понял вопрос.

"Testudo" применялась при штурме крепостей, а не в полевых сражениях...
При Баллисе римляне потеряли порядка 4000 раненых, при этом боевые порядки были не расстроены. Так что стрелки парфян оказали влияние на ход сражение, но не критическое.
Критическим был ночной "мятеж центурионов" и потеря управления.

Думаю, для таких выводов нужно больше примеров...