Дион Кассий
Римская История
Книга XLIX

Следующее содержится в 49 книге Римской истории Диона Кассия:
1. Как Цезарь победил Секста и лишил власти Лепида (главы 1-18).
2. Как Вентидий победил и убил Пакора и изгнал парфян за Евфрат (главы 19-21).
3. Как Антоний был побежден парфянами (главы 22-33).
4. Как Цезаврь подчинил паннонцев (главы 34-38).
5. Как Антоний хитростью захватил Артавазда, царяАрмении (главы 39-41).
6. Как был освящен портик Павла (глава 42).
7. Как Мавритания Кесарийская                 римлянам (глава 43).
Происходило в четыре года, когда консулами были:
B.C.
36 L. Gellius L. F. Publicola, М. Cocceius ... Nerva.
35 L. Cornificius L. F. Sextus Pompeius Sex. F.
34 М. Antonius М. F. (II), L. Scribonius L. F. Libo.
33 Caesar (II), L. Volcacius L. F. Tullius.

1. Все это случалось зимой, когда  Луций Гелий и Кокцей Нерва стал консулами. Когда был приготовлен флот, и началась весна,  Цезарь покинул Байи и поплыл вдоль побережья Италии, надеясь окружить Сицилию со всех сторон. Он отплыл туда с множеством своих кораблей, а суда Антония уже были в проливе; Лепид, хотя и неохотно, также обещал помогать ему. Но его главные надежды на победу основывались на высоте его судов и толщине их бортов; они были построены необычайно крепкими и высокими, чтобы не только нести  огромное число легионеров (на кораблях были даже башни, чтобы люди могли бороться  как будто со стен), но также и противостоять нападениям вражеских судов и в то же самое время ломать их таранами, чтобы увеличить разрушения. С такими планами Цезарь спешил к Сицилии. Когда он проплывал мимо мыса, называемого Палинур, большой шторм налетел на него; это разрушило много судов, а Мена напал на остальные, в то время как они находились в замешательстве, сжег и увел многие из них. Затем он снова переметнулся к противнику ради обещаний неприкосновенности и из-за некоторых других надежд, и предал целый флот, которым он командовал, с несколькими триремами, последовавшими за ним. Он сделал это потому что Секст не позволял ему бороться против Лепида и подозревал его. Цезарь принял его  с радостью и теперь, но больше ему не доверял. Затем он восстановил поврежденные суда, освободил рабов, которые служили на триремах и послал резервы (многие из которых бежали, прыгая за борт, когда их судно было разрушено в аварии) на флот Антония, у которого не хватало людей, и прибыл на Липару.  Оставив там Агриппу и флот, он возвратился на материк, чтобы переправить на Сицилию также и пехоту, когда представится возможность.
2. Узнав об этом, Секст остался на якоре у Мессаны, в ожидании переправы Цезаря,  приказав, чтобы  Демохар бросил якорь напротив Агриппы в Милах. Эти двое провели много времени, испытывая силу друг друга и ожидая удобного случая для нападения, но они не смели рисковать всем флотом, поскольку плохо знали силы друг друга, а сообщения, которые циркулировали между противниками, были преувеличены и выглядели более ужасающими, чем действительность. Но наконец Агриппа понял, что промедление выгодно не для него, а для сил Секста, которые, поскольку они находились в домашних водах, не имели никакой потребности к спешке, и, взяв лучшие из своих судов,  двинулся к Милам, чтобы узнать численность кораблей врага. И когда он понял, что видит не весь флот и что ни один из кораблей противника не выйдет в открытое море, он проплыл мимо них в знак презрения, а по возвращении, занялся приготовлениями, чтобы напасть на Милы на следующий день со всеми судами. И Демохар подумал о том же самом, видя, что вражеские суда приближались к нему поодиночке, и что они плыли очень медленно из-за их размера. Ночью он послал донесение к Сексту, а сам начал готовиться напасть на Липару. Когда рассвело, они поплыли друг против друга, с обоих сторон ожидая встретить меньшее числа кораблей противника.
3. Но теперь, когда они встретились и увидели у соперника большие силы, чем рассчитывали, то сначала оказались в замешательстве, а многие даже начали отступать. Тогда, опасаясь бегства больше, чем битвы, в которой надеялись на победу, а в бегстве могли быть разгромлены, они беспощадно бросились друг на друга и вступили в сражение. Одна сторона, превосходила в количестве судов, другая - в опыте моряков, одной стороне помогала высота и толщина бортов, а также башни, но эти преимущества были уравновешены маневренностью другой стороны, а превосходящие силы легионеров Цезаря уравнивались смелостью таковых у Секста, большинство из которых боролись с большим отчаянием, поскольку они были беглецами из Италии. Таким образом, каждый противник имел сильные и слабые стороны по сравнению с другим. В целом, они нашли свои силы равными, в результате баланса их ресурсов. И в полном равенстве они боролись в течение долгого времени. Последователи Секста тревожили противников, нападая на них среди волн, и они также повредили некоторые из их судов,  нападая на них с яростью и разрушая незащищенные части, которые были вне скамей гребцов, но так как в то же время на них с башен летели снаряды и их захватывали железными крюками, то и они несли не меньший вред, чем причиняли. И отряды Цезаря, когда суда сошлись в абордажном бою и они перешли на враждебные суда, доказали свое превосходство; но поскольку враги прыгали за борт в море всякий раз, когда их суда атаковали, и, хорошо плавая и имея легкие одежды, без труда поднимались с другого борта, нападавшие тоже испытывали неудобства. И еще о кораблях: скорость движения судов у одних уравновешивалась устойчивостью их противников, а тяжесть последних восполняла легкость первых.
4. Ближе к вечеру силы Цезаря наконец победили, но отказались от преследования. Причиной этому, по моему мнению, было то, что они не могли настигнуть суда, отошедшие к берегу, так как побережье изобиловало мелями, с которыми они были не знакомы; но некоторые утверждают, что Агриппа, считая разгром противника легким делом, решил оставить его Цезарю. Поскольку он часто говорил близким друзьям, что большинство властителей желает, чтобы никто не превзошел их в славе, но лично следят за тем, чтобы себе оставлять те дела, где легко добиться успеха, и назначают более трудные и неординарные задачи другим. И если они когда-либо вынуждены поручать легкие предприятия своим помощникам, они раздражаются и сердятся при получении известия о победах подчиненных, и хотя они не стремятся к тому,  чтобы те были побеждены и жестоко наказывают за это, все же они не хотят того, чтобы подчиненные добились больших успехов и получили из-за этого огромной славы. Его совет, поэтому, заключался в том, что человек, который хотел преуспеть, должен был освобождать своего господина от таких действий, которые подразумевают большие трудности и оставлять ему успехи. Что касается меня, я знаю, что все это действительно так, и что Агриппа принимал во внимание эти принципы, но я заявляю, что тогда именно это было причиной для его отказа от преследования; поскольку он был не способен догнать противника независимо от возможного желания.
5. В то время как происходило морское сражение, Цезарь, как только он понял, что Секст покинул Мессану и что пролив лишен охраны, не позволил себе упустить этот удобный момент, но немедленно погрузил армию на корабли Антония и пересек пролив по направлению к Тавромению, однако, успеха этим не добился. Никто, конечно, не встретился ему в плавании и при высадке, и он был весьма безмятежен при этом и даже после устройства лагеря; но когда морское сражение было закончено, Секст со всей быстротой вернулся к Мессане, и узнав о присутствии Цезаря, спокойно пополнил суда свежими экипажами и напал на него одновременно и флотом и тяжеловооруженными отрядами на суше. Цезарь не вывел войска, чтобы бороться с пехотой, но отплыл по направлению к Сексту, потому что недооценивал флот врага из-за  малого количества судов и потому также, что он был перед этим побежден, но потерял большую часть своего флота и сам лишь избежал гибели. Действительно, он не мог бежать к своим людям в Сицилии, но был рад достигнуть материка невредимым. И хотя сам был тогда в безопасности, все же, когда он увидел, что армия его отрезана от него на острове, он ужасно обеспокоился. Его уверенность не была восстановлена до тех пор, пока рыба не выпрыгнула из моря и не упала ему под ноги; этот инцидент добавил ему храбрости, поскольку он поверил тем предсказателям, кто сказал ему, что он должен подчинить себе море.
6. Тотчас Цезарь отправил Агриппе приказание прибыть на помощь его солдатам в Сицилии, а эти отряды тем временем осаждались. И когда их продовольствие стало заканчиваться, и никакого спасения не предвиделось, Корнифиций, их командир, боясь, что если он останется на месте, то будет вынужден голодом капитулировать перед осаждающими, начал наступление, надеясь или победить, или, если бы они отклонили сражение, он удалился бы в безопасное место, где смог бы получить помощь от Цезаря или от Агриппы. Поэтому он сжег все суда, которые сохранились после морского сражения и бросил укрепления, после чего направился к Милам. Конница и легковооруженные отряды нападали на него на расстоянии, не осмеливаясь приближаться, чтобы отрезать ему путь. Это было для него чрезвычайно неприятным, поскольку они нападали при всякой возможности и при малейшей опасности спокойно отступали, видя, что тяжеловооруженные солдаты не могли преследовать их как вследствие веса их доспехов, так и из-за необходимости защищать тех невооруженных, кто был спасен с кораблей. Следовательно, они несли много потерь и не могли отвечать на них, чтобы не оказаться в еще более тяжелом положении, так как в случае вылазки они могли быть отрезаны от основных сил. Во время продвижения вперед и особенно при переправе через реки они подвергались огромным затруднениям. Противник окружал их, так как они двигались быстро и маленькими группами, что естественно при таком марше, и в беспорядке, и продолжал наносить смертельные удары когда они подставляли фланги, и забрасывал их метательными снарядами всякий раз, когда они попадали в болота или реки, заставляя останавливаться или уходить вниз по течению.
7. Враги использовали эту тактику в течение трех дней и в конце концов деморализовал их полностью, тем более, что Секст теперь присоединился к ним с его тяжеловооруженными отрядами. Из-за этого войска Цезаря не обращали внимания на погибающих, но даже считали счастьем избежать дальнейших мучений,  в своем отчаянии жалея, что сами они еще не в числе мертвых. Действительно, раненных было гораздо больше чем погибших, так как они подвергались атакам камней и копий на расстоянии, а не в рукопашной борьбе, и получали множество ран, но, как правило, не в жизненно важные органы. Таким образом, раненные не только сами сильно страдали, но и причиняли невредимым товарищам больше неудобств, чем враги, так как если их несли, то многие носильщики из-за невозможности защитить себя также расставались со своими жизнями, а если их оставляли на дороге, то это ввергало армию в уныние. И они погибли бы, так и не встретясь лицом к лицу с противником, избегавшим их. Но Агриппа, вернувшийся к Липаре после победы в вышеописанном морском сражении, узнав, что Секст ушел к Мессане, а Демохар двинулся в другом направлении, переправился на Сицилию, занял Милы и Тиндариду и послал продовольствие и солдат Корнифицию. Секст, думая, что сам Агриппа прибудет следом, испугался и торопливо отступил перед ним, бросив даже часть обоза в лагере; и из этого источника отряды Корнифиция получили вполне достаточно припасов и в безопасности проделали дальнейший путь к Агриппе. Цезарь приветствовал их возвращение со словами похвалы и с подарками, хотя он и обращался с ними с чрезвычайным безразличием после победы Агриппы, поскольку думал, что закончил войну. Что касается Корнифиция, он столь возгордился тем, что сохранил своих солдат, что даже после возвращения в Рим, он всегда самостоятельно передвигался на спине слона всякий раз, когда обедал вне дома.
8. После этого Цезарь двинулся на Сицилию, а Секст расположился напротив него около Артемизия; все же они не вступали в крупное сражение, но ограничивались лишь небольшими перестрелками конницы. В то время как они располагались там друг напротив друга, Сексту привел подкрепления Тизиен Галл, а к Цезарю прибыл Лепид со своими войсками. Лепид пострадал от шторма, который я упоминал, а также от атак Демохара и потерял множество судов. Он не сразу прибыл к Цезарю, но, или из-за своего поражения, или потому что хотел, чтобы Цезарь в одиночку предстал перед трудностями, или для того, чтобы отвлечь Секста подальше от Цезаря, он напал на Лилибей, а Секст послал Галла бороться с ним. Оттуда оба соперника, не добившись решительного перевеса, двинулись к Артемизию. Галл увеличил силы Секста, а Лепид ссорился с Цезарем, так как требовал таких же привилегий, как и у коллеги, и управления всем на равных с Цезарем, тогда как Цезарь обращался с ним как с подчиненным. Поэтому он испытывал симпатии к Сексту и тайно сносился с ним. Цезарь подозревал это, но не осмеливался предавать гласности, чтобы Лепид  открыто не отложился от него. Он скрывал свои мысли, поскольку чувствовал, что пробудит подозрения, если не будет советоваться с ним вообще, а с другой стороны было бы опасно, если бы он открыл все свои планы. Поэтому он решил как можно скорее рискнуть всем, пойдя на генеральное сражение, боясь измены, хотя по другим причинам не должен был бы спешить, ведь Секст не имел ни продовольствия, ни денег, и можно было надеяться лишить его власти  без сражения. Тогда, приняв окончательное решение, он сам вывел сухопутную армию из лагеря в поле, в то время Агриппа приплыл и стал на якорь, но Секст, чьи силы были гораздо меньшими, не вышел навстречу ни на суше, ни на море. Это продолжалось в течение нескольких дней. Наконец, боясь, что из-за такого образа действий сторонники будут презирать его и даже покинут его, Секст приказал готовить флот,  в котором заключалась основа его могущества.
9. Таким образом, когда знамена были подняты, и трубы дали сигнал, корабли были      выстроены для битвы около берега, а сухопутные армии обеих сторон также построились у края волн, будто бы для того, чтобы сделать зрелище еще более замечательным. Весь простор морской был покрыт судами – их было так много, что они сформировали длинную линию - а земля была занята вооруженными отрядами, и прилегающее пространство покрылось людьми, которые всегда следуют за армиями. И хотя битва, казалось, проходила только между моряками, участвовали в ней и другие, ведь те, кто сражался на кораблях стремился показать свою доблесть тем, кто наблюдал за ними, в то время как наблюдатели, независимо от того, как далеко они находились, тоже были в некотором смысле участниками сражения, ведь они активно переживали за ее результат. Исход сражения не было ясен в течение долгого времени, подобно тому, как это было в предыдущем столкновении, и люди на берегу были охвачены противоречивыми чувствами, балансируя между надеждой и отчаянием. Они надеялись, что, если возможно, судьба всей войны решится в этот день, а если и нет, то они все же   ожидали, что, победившие сегодня приобретут огромное превосходство над противником, которое не сможет уже быть поколеблено. Поэтому, чтобы не отвлекаться от происходящих событий и не отвлекать тех, кто принимал непосредственное участие в них, они хранили молчание, а если и нарушали его, то небольшими криками. Они приветствовали сражающихся и обращались к богам; они превозносили тех соратников, кто добивался успеха и упрекали тех, кто был побежден; Они обменивались словами поддержки друг с другом, и оскорблениями с противником, чтобы их сторонники лучше понимали команды, а враги не могли бы слышать приказы, предназначенные им.
10. Итак, пока силы были равны, поведение приверженцев обеих сторон было одинаковым, и они даже показывали воюющим сторонам положение их кораблей, чтобы они могли видеть и понимать его; но когда сторонники Секста были разгромлены, тогда одновременно, будто по команде, одни завели торжественную песнь ,а другие разразились жалобами на злую судьбу и плачем. И сухопутная армия Секста немедленно отступила к Мессане, как будто и они тоже потерпели поражение, в то время как Цезарь продолжил преследование беглецов, тех, кто был выброшен на берег, и тех, кто оставался в море, поджигая все суда, которые пытались уйти на мелководье. Таким образом не имелось никакой надежды на спасение ни у тех, кто продолжал плаванье, поскольку они были окружены кораблями Агриппы, ни для тех, кто хотел спастись на берегу, поскольку их уничтожал Цезарь, - за исключением нескольких судов, которые успели прорваться к Мессане. Во время битвы Демохар, чей корабль был взят на абордаж, покончил с собой, а Аполлофан, имевший судно невредимым и возможность бежать, перешел к Цезарю. Также поступили и другие, в том числе Галл со всей конницей, которая была с ним, а впоследствии и часть пехоты. Это еще более чем что-либо еще ввергло Секста в отчаяние, и он решился на бегство. Взяв свою дочь и некоторых других близких, деньги и наиболее ценное имущество, он поместил их на борту самого быстрого из судов, которые благополучно выбрались из сражения, и ночью бежал. И никто не преследовал его потому, что он отплыл в глубокой тайне, и, кроме того, Цезарь немедленно оказался в большом затруднении.
11. Происходило так, что Лепид атаковал Мессану, и, войдя в город, продолжил поджигать одни и грабить другие районы. Когда Цезарь, узнав об этом, приблизился и вошел с ним в соприкосновение, Лепид обеспокоился и выскользнул из города, расположившись на сильно укрепленном холме и распространяя жалобы на его отношение к себе; он подробно перечислял все  оскорбления, которым, как он считал, подвергался и потребовал все права, которые были предоставлены ему согласно их первому соглашению, и, затем, предъявил права на Сицилию на том основании, что он помог подчинять ее. Он обращался к людям Цезаря с этими жалобами и призывал его подчиняться их арбитражу; его силы состояли не только из тех, кого он привел из Африки но также из всех тех, кто был оставлен Секстом в Мессане, поскольку он первым вошел туда и соблазнил их некоторыми надеждами на переворот.
12. Цезарь, однако, не дал никакого ответа на его требования, но ощущая справедливость своей позиции и мощь армии, более сильной чем у Лепида, он немедленно отправился против него с несколькими спутниками, рассчитывая встревожить его внезапностью действий, так как Лепид ни сколько не был энергичен, и подчинить его солдат. И он пробрался внутрь их лагеря, потому что из-за малого числа людей, кто сопровождали его, они предположили, что он пришел с мирными предложениями; но когда его слова не нашли у них понимания, они рассердились и напали на него, убив даже некоторых из его спутников, хотя сам Цезарь быстро получил подкрепление и отступил. После этого он выступил против них еще раз со всей армией и осадил их в пределах их укреплений. Это заставило их опасаться пленения, и не восставая открыто против Лепида, они покидали его по одиночке или группами. Затем и он также был вынужден придти к Цезарю в качестве просителя. В итоге Лепида лишили всей власти, и он даже не мог жить в Италии без охраны. Что касается сторонников Секста, то сенаторы и всадники были казнены, спаслись лишь немногие, в то время как рядовые свободные граждане были включены в легионы Цезаря, а те, кто были рабами,  были возвращены их хозяевам для наказания, в случае же, если чей-то хозяин не мог быть найден, те были распяты. Что касается городов, некоторые из них добровольно подчинились Цезарю и получили прощение, и другие сопротивлялись ему и были наказаны.
13. В то время как Цезарь был таким образом занят, его солдаты восстали. Поскольку они были воодушевлены, видя собственное число и, кроме того, прекратив думать об опасностях, вспомнили обещания, которые им давались, они стали нетерпеливыми в своем желании наград, и потребовали их на своей сходке. И когда их требования не имели никакого эффекта, так как Цезарь, оставшись без врагов поблизости, не принимал их во внимание, они стали настоятельными. Окружив его, они потребовали исполнения данных обещаний, выкрикивая при этом различные. Но поскольку он не выполнял ничего, они требовали со все  большим накалом, и не прекращали кричать, чтобы их освободили от службы, потому что они уже устали от нее. Это не было правдой, не потому что в действительности они не хотели покинуть службу, но потому, что подозревали, что между Цезарем и Антонием разгорится конфликт и по этой причине хотели поднять свою цену. То, что они не могли получить просьбами, они рассчитывали гарантировать, угрожая отказаться от службы. Но даже это не приближало их к цели. Цезарь не уступал им ни в чем, даже при том, что он совершенно прекрасно знал, что близилась новая война, и хотя он ясно понимал их намерения, но считал, что командующий никогда не должен делать что-либо вопреки собственному суждению под давлением солдат, понимая, что если бы он подчинился им, то они потом получили бы преимущество над ним в других спорных вопросах.
14. Так что он притворился, что их требования разумны и дал им отставку, сначала тем, кто служили с ним в кампании против Антония у Мутины, а затем, так как и остальные тоже были назойливы, тем из них, кто прослужил десять лет. И чтобы уменьшить число покидающих службу, он объявил, что не будет в будущем нанимать отставных солдат, даже если бы они этого. После этого он ничего не говорил. Но обещал заплатить отставным в точности со своими обещаниями, и назначил им земли, и обещал им сверх еще по две тысячи сестерциев, а тем, кто участвовал и победил в морском бою дал помимо всего еще и оливковые венки в награду. После этого он вдохновил солдат новыми обещаниями, и центурионов в особенности сказав, что назначит их сенаторами в их родных городах. Своим легатам он подарил различные подарки, а Агриппе - золотую корону, украшенную корабельными носами, которую не получал никто прежде и никто с тех пор. И право Агриппы носить этот знак его морской победы во всех случаях, когда триумфаторы одевали лавровые венки, было утверждено приказом Цезаря, а затем и сенатским решением. Так Цезарь успокоил солдат в то время. Деньги он раздал им сразу, а землю немногим позже. И так как земли, находившейся в государственной собственности, не хватало, он купил недостающую, в особенно большом количестве у жителей Капуи в Кампании, так как их город нуждался в большом количестве поселенцев. По возвращении он подарил капуанцам водопровод, называемый Aqua Iulia, их главный и постоянный источник гордости, и территорию Гнозии, использованием которой они наслаждаются и в настоящее время. Это, однако, происходило позднее. Пока же Цезарь устраивал дела в Сицилии, с помощью Статилия Тавра покорил без борьбы обе Африки и отослал назад Антонию корабли в числе, равном потерянным.